В окладных книгах Рязанской митрополии за 1676 год упоминалась «святого Николая Чудотворца церковь на посаде, в Стрелецкой слободке, близ западной стены острога». Ориентиром исчезнувшей слободы осталась Большая Стрелецкая улица с правой стороны от главного корпуса университета. По мнению Д. И. Самбикина, в черте современного города была еще одна церковь Николы Угодника, которая находилась в Казачьей слободе, что на Чижовке, к югу от храма Иоанна Предтечи. В начале XVIII века она прекратила свое существование. Но обе древние Никольские церкви связаны с современным храмом только именем, а не местом расположения. Там, где он стоит ныне, в XVII веке находилась Напрасная слобода. Такое название сложилось или потому, что здесь казнили преступников, или потому, что был «убогий дом» и погребали умерших «напрасною», то есть внезапной смертью. Мне кажется, что ближе к истине первое предположение, поскольку недалеко была тюрьма и на церковной земле вплоть до 1759 года хоронили казненных и умерших колодников и тех служивых, что их стерегли. Так вот, в Напрасной слободе стояла Димитриевская деревянная церковь. В Писцовой книге 1615 года она значилась так: «Да за острогам же в Напрасной слободе церковь поставлена нова во имя царевича Дмитрия Углетцкого, а другой престол преподобного отца Михаила Малеина, древяна клецки, а строенье та церковь попа Матвея Афанасьева, а строил государевым деньгам, под ту церковь по государеве грамоте церковные земли во все стороны по 50 сажень; а на той земле во дворе поп Матвей Афанасьев, дьячок Савка Филипов, пономарь Петрушка Кондратьев; да на той же земле дворишки бобыльские». В название церкви вкладывался определенный политический смысл: династии Романовых, утвердившейся на престоле в 1613 году после появления нескольких Лжедмитриев подряд, важно было убедить народ во мнении, что младший сын Иоанна Грозного отрок Дмитрий давно умер и святые мощи его обретаются в Москве. Потому-то и церковь в порубежном Воронеже строилась на государственный счет, и ангелу царя, преподобному Михаилу Малеину, посвящался придел. Дату сооружения церкви можно определить 1613— 1614 годом. Автор статьи о Никольской церкви в «Воронежской старине» (1904) А. М. Правдин приводил тексты документов, относившихся ко времени существования Димитриевской церкви. В грамотах Михаила Федоровича и Алексея Михайловича упоминалось об отмежевании к церкви пашни, сенных покосов и рыбных ловель. В Димитриевской церкви был почитаемый образ святителя Николая, признанный чудотворным. Написан он был не позднее середины XVII века; о нем сообщалось в надписи на древнем напрестольном кресте: «Лета 7160 (1652) построен сей крест на Воронеже городе к церкви Благоверного Царевича Димитрия, что стоит образ чудотворца Николы». И икона, и крест были перенесены в современную Никольскую церковь и сохранялись там еще в начале XX столетия.

В пожар, разыгравшийся в Воронеже 24 апреля 1703 года, сгорели обе деревянные церкви, Никольская в Стрелецкой слобода и Димитриевская в Напрасной. После этого они как бы объединились в один Никольский храм в Напрасной слободе. В 1712—1720 годах он был возведен вновь, но теперь уже каменным и примерно в 40-саженях от предшествующего строения. Это третья по времени строительства каменная церковь в нашем городе — после двух монастырских, Алексеевско-Владимирской и Успенской, и, следовательно, первая среди приходских. В новой Никольской церкви был устроен придел во имя Димитрия, но не последнего царевича из династии Рюриковичей, а великомученика Солунского. Причину такой перемены Д. И. Самбикин объяснял так: «Смуты прекратились, времена самозванцев прошли, а праздник царевичу Димитрию, несмотря на правительственные распоряжения о торжественном отправлении его, не привился к русскому народу, для которого был более известен св. великомученик Димитрий Солунский». Пожар в мае 1748 года вновь повредил Никольскую церковь: сгорела кровля купола и трапезной, в интерьере огонь истребил иконы, ризницу и святые престолы. Прихожане сразу же взялись за восстановление храма, и уже в сентябре 1749 года епископ Феофилажт освятил придельный алтарь св. Димитрия в трапезной. Ремонт всей церкви завершился к 1755 году. Приход ее в это время состоял из 79 дворов, в которых насчитывалось 480 душ обоего пола. Причт тогда был двухштатным: священники Василий Яковлевич Харин и Епифаний Леонтьев (прежде здесь же был дьяконом) и дьякон Антоний Епифанов, сын священника. В 1756 году на место отца Василия Харина определился Василий Епифанович Сахаров, прослуживший здесь полвека до своей смерти в 1804 году. В 1768 году вокруг церкви была устроена каменная ограда, дабы предостеречь двор от добычи песка, во время которой отрывали и растаскивали кости покойников. В 1788 году в главной церкви был обновлен иконостас и расписаны стены, в 1816—1819 годах подобные работы были проведены в Димитриевском приделе. На церковном кладбище были похоронены купцы Кривошеины, Федот Савостьянович (1767) и его сын Аврам Федотович (1770), Сахаровы (1766), Агапоновы (1770), Мосалитиновы (1771). Нашел здесь успокоение и представитель древнего дворянского рода Шеншиных: «1768 года генваря 15 дня представися раб Божий Матфей Афанасьевич Шеншин и положен во гроб, алым. сукном и серебром позументы по краям обит и крышка покрыта широким позументом, а на крыше зеленою парчею, погребен у Николы Чудотворца Задонским архимандритом Нифонтом». В XVII и XVIII веках церковь была одной из самых богатых в городе; это видно из сопоставления размеров пошлин и дани, которые взимались с храмов. Постепенно приход беднел, стали раздаваться жалобы на скудость содержания причта.

В 1813 году по ходатайству священников епархиальное начальство временно перечислило к Никольской церкви 75 человек из Богоявленского прихода. В 1830 году купец Алексей Самуилович Мещеряков (сын Самуила «Чугунного»). устроил в церкви придел в честь своего покровителя, митрополита Алексия, освященный 27 сентября 1831 года. Появление еще одного придела связано с трагическими событиями в жизни города. Во время эпидемии холеры в 1831 году купчихе Дьяковой был во сне знак отслужить в своей церкви молебен перед Толгской иконой Божией Матери и преподобного Кассиана. Видение ее огласилось, икону стали носить по улицам и домам горожан для богослужения, и многие верующие получили исцеление. Семья самой Дьяковой осталась невредимой во время бедствия. В 1836 году купцы Ардалион и Африкан Ляпины исполнили обет Дьяковой и соорудили за свой счет придел в честь Толгской иконы Божией Матери. Этот придел разместили там, где прежде был Димитриевский, а его отнесли влево, для чего пробили капитальную стену и выложили новую, поэтому северный фасад стал иметь ломаную линию. Возобновленный придел освятили 9 ноября 1841 года во имя святого Димитрия Солунского совместно с преподобным Кассианом Римлянином. В 1839 году те же купцы Ляпины пожертвовали средства на очередное обновление главного иконостаса; в 1864 году была переписана настенная живопись. Последний в дореволюционные дни ремонт проводился в 1900 году: обрели новый вид иконостасы и фрески, во всем храме появилось паровое отопление. С 1815 по 1850 год в Никольской церкви служили Лаврентий Малинин и его зять Михаил Милютин. Затем в течение пятнадцати лет сменились четыре священника. В 1866 году здесь утвердился на четыре десятилетия отец Михаил Самецкий, при нем в 1881 году открылось церковноприходское попечительство.

В предреволюционные десятилетия в церкви служил отец Федор Лукин. В начале нынешнего века прихожан у Никольской церкви насчитывалось 504 человека. Священник, дьякон и псаломщик жили в подцерковных домах. Один из них, кстати, хорошо Сохранился на улице Таранченко и недавно был занят фирмой «Россахарсервис». Сейчас его передали храму. Сама Никольская церковь представляет для специалиста особый интерес как памятник раннего барокко. Юрий Иванович Успенский в своей книге (1922) уделил ее архитектуре несколько страниц: «Нижний этаж церкви и трапезной представляет провинциальное подражание московскому барокко XVII века. Низкие окна, характерный «разрезной фронтон» окна на колонках, такой же фронтон и на боковых дверях. А на южной стороне алтарной стены совершенно неожиданно приютилось маленькое, еще меньше других, оконце с тяжелым железным ставнем, украшенное совсем наивным типично московским наличником-кокошником. Внизу — Москва; но стоит поднять голову, и Москва пропала. На главном двухэтажном четверике храма стоит грузный полуэтаж восьмерика; выше — характерный выгиб крыши, по каменному своду которого поместились четыре больших с треугольными фронтонами окна; этот изгиб ведет к меньшему восьмерику с квадратными окнами; опять характерный выгиб свода и крыши и опять уже маленький восьмерик с высокими окнами и, наконец, небольшая, на восьмиугольном же основании, главка. Особенно хороши своды храма извнутри. Стена плавно переходит в свод, на котором стоят восьмигранные вертикальные стены, опять переходящие в свод и опять в вертикальные стены, чтобы закончиться совсем небольшим куполом. И стены, и своды прорезаны проемами окон, в которые льется свет, откуда-то далеко, сверху. Впечатление непрерывного полета и устремления вверх. Это уже Украина. Точно только что вышел из харьковского монастырского собора XVII века. Колокольня — другого типа: широкая, грузная. Нижние два этажа четырехугольные; первый этаж имеет большой проем, перекрытый сводом и укрепленный могучими контрфорсами. Второй этаж со сравнительно небольшими окнами. Оба этажа отделаны пилястрами с грубыми рустами и по углам, и по стене. Нижние ворота с полуциркулем наверху; гладь стены выше ворот по циркулю также отделана рустами. На втором этаже стоит третий — восьмериковый с четырьмя полуциркульными большими проемами для колоколов. Глухие стены восьмерика отделаны пилястрами с интересной замысловатой капителью. На верху второго этажа, при переходе в восьмерик, по углам поместились волюты барочного типа. Четвертый этаж, значительно уже третьего, также с полуциркульными проемами, венчается фигурною крышей барочного типа с красивым крестом. Постройка грузная и прочная. Москвы тут нет уже и помину. Колокольня эта построена, вероятно, по плану како-либо «архитекта», побывавшего за границей. В ней видна уже эпоха Петра, деловая, солидная, мало заботившаяся о чистом искусстве. Таким образом, все сооружение является чрезвычайно характерным для Воронежа первых десятилетий XVIII века. В нем отразилась и московская эпоха, столь близкая петровскому времени, те веками воспитанные вкусы и понятия о красоте, которые не могли быть скоро изжиты под влиянием нахлынувших с Запада идей; отразилась и новая эпоха Петра, деловая, признававшая только авторитет Запада и его идеалы; наконец, и та естественная культурная и духовная связь с Украиной, которая пришла к нам вместе с украинской колонизацией Воронежского края, с недавним заселением его малороссийскими казаками».

Никольская церковь - одна из немногих в Воронеже имела отдельно стоящую колокольню, не соединенную с трапезной. На звоннице будоражили округу и напоминали о заутрене десять колоколов, самый большой и звучный весил 300 пудов (4,8 т). При входе в трапезную в паперти по левую сторону было устроено помещение для церковноприходской школы, по правую — караулка. Жизнь храма и паствы в большевистскую эпоху была нелегкой, впрочем, такой же она была везде, не лучше и не хуже. Выделяет Никольскую церковь из ряда ей подобных то обстоятельство, что она оказалась в Воронеже оплотом обновленцев, или «живоцерковников». Это раскольническое течение сложилось в начале 1920-х годов, находилось под влиянием чекистов и ставило своей целью подрыв авторитета патриарха Тихона и разрушение основ прежней православной церкви. За десятилетие обновленчество свою задачу выполнило и в тридцатые годы само должно было сойти с исторической сцены.

В 1935 году главой обновленческой епархии в Воронеже стал женатый священник Александр Медведев, присвоивший себе сан митрополита. Одновременно он являлся и настоятелем Никольского собора, жил в сторожке при нем. В феврале 1936 года Медведева арестовали и обвинили в антисоветской пропаганде. Свидетельствовали против него священник Никольской церкви Дмитрий Новиков, изредка служивший в храме заштатный иерей Александр Фиолетов, псаломщик Петр Чернышев. Летом 1936 года А. Медведев получил пять лет лагерей и был увезен на Север. Вторично Никольская церковь стала одним из действующих лиц следственного дела в 1938 году. Документы эти уже опубликованы председателем общества «Мемориал» Вячеславом Битюцким в очерке «Бесы» (сборник «Из небытия», Воронеж, 1992). Я изложу их суть без комментариев и авторских оценок. В 1937 году были расстреляны священники Никольского храма Сергей Житков и Федор Орловский. Продолживший здесь службу Владимир Тихонович Попов внес свою лепту в решение их судьбы. Лепта оказалась весьма тяжелой: отец Владимир Попов одновременно был агентом НКВД по кличке «Петроградский». Выпускник Воронежской духовной семинарии 1910 года, четверть века проповедовавший слово Божье в разных храмах, он оказался Иудой. Этому слову могут быть синонимы — осведомитель, стукач, но смысл остается неизменным. Попов был не одинок в своем подлом ремесле: из опубликованных В. Битюцким документов видно, что агенты «Книга» и «Максимов» тоже были клириками-обновленцами. Доносы на священников не дали Владимиру Попову возможности уцелеть самому. За то, что разоблачил себя как секретный сотрудник органов, он в конце января 1938 года был арестован и 9 февраля расстрелян. Искупил ли он смертью свою вину перед людьми? Не берусь судить, возможно, что да. А перед Богом, слугой которого считали его окружающие? Тут уж воистину — Бог ему высший судья. В публикации упоминались другие члены причта Никольской церкви — священники Дмитрий Новиков, Александр Егоров, допрашивали даже церковного сторожа Дмитрия Гудкова. Они продолжили свою службу в церкви, которая действовала еще два года. В апреле 1940 года Центральный райисполком решил закрыть храм. Мотивировка — «в, связи с распадом двадцатки и отказом временно исполняющего обязанности председателя двадцатки от сохранности здания и имущества, находящегося в Никольской церкви». Исполнявшим обязанности председателя «двадцатки» числился священник из обновленцев Александр Егоров. Чтобы верующие не подыскали себе другого батюшку, срочно была составлена смета на ремонт храма на двадцать шесть тысяч триста тридцать два рубля. Понятно, что такая сумма оказалась общине не по силам. Городской и областной исполкомы утвердили районное решение и передали здание артели имени 21 МЮДа под трикотажную мастерскую. Прихожане не хотели смириться с изъятием у них церкви, поскольку она была последней действующей во всем Воронеже и его пригородах. Две жалобы с сотнями подписей, посланные «всесоюзному старосте» Калинину, вернулись назад для разбирательства и ответа. Чтобы укрепить свои позиции (речь все же шла о последнем храме в областном городе!), местные власти летом и осенью 1940 года развернули на заводах и предприятиях кампанию сбора подписей с требованием использовать Никольскую церковь под учебные цели. Попытки верующих отстоять храм закончились неудачей.

Во время войны в Никольской церкви были разбиты два яруса колокольни, сгорела кровля трапезной и покрытие купола.

В мае 1943 года в церкви были разрешены богослужения для верующих патриаршей ориентации. Одновременно шло восстановление ее прежнего облика по проекту архитектора Бориса Николаевича Зотова; руководил работами инженер Г. М. Курчин. В январе 1944 года настоятель Никольского собора протоиерей Алексей Образцов просил горисполком разрешить крестный ход на реку в день водосвятия, 19 января в 10 часов утра «в соответствии с церковно-уставной традицией». Крестный ход разрешили с условием уведомить об этом милицию.  К концу 1940-х годов в Воронеже открылись Казанская и Покровская церкви, к последней перешел статус собора. Церковь на улице Таранченко постепенно восстанавливала свое былое великолепие. В год тысячелетия крещения Руси она была заново расписана внутри.

В ее интерьере сохранилось немало икон и других предметов культа, относящихся к XIX — началу XX века. Не все из них издавна были у Николы, часть перешла сюда во время печальных событий 1930-х годов. морали до любой аудитории. К примеру, возникла община верующих в тюрьме — пригласили отца Петра, дабы попытаться смягчить заблудшие души. Справа от храма, на обрыве холма, ведется строительство отдельного придела во имя Толгской иконы Божьей Матери. Проект двухэтажного краснокирпичного здания исполнил архитектор Николай Топоев. Церемония освящения и водружения над куполом будущего храма креста состоялась в конце ноября 1992 года. Здесь будут размещены крестильня, просвирня, классы воскресной школы, библиотека и лекционный зал православного братства.

А.Н. Акиньшин, "Храмы Воронежа"

При соборе тогда находилась кафедра главы епархии. Первый послевоенный архиепископ Воронежский и Острогожский Иона  покоится сейчас за алтарем церкви Николы Чудотворца.

Архиепископ Иона  в миру Михаил Семенович Орлов (12 сентября 1865, с. Булыгино Кирсановского у. Тамбовской губ.- 26(27) мая 1945, гор. Воронеж), архиепископ Воронежский и Острогожский. Из семьи священника. В 1888 г. окончил Тамбовскую ДС. 24 февр. 1889 г. рукоположен во диакона, служил в храме с. Соколова Кирсановского у. Тамбовской губ. В окт. того же года переведен в храм слободы Николаевской Царёвского у. Астраханской губ., был учителем местной церковноприходской школы. 8 сент. 1891 г. рукоположен во иерея, стал противораскольническим и противосектантским миссионером Астраханской епархии. 19 июня 1899 г. переведен в г. Омск, занимал должности благочинного омских церквей, епархиального противосектантского миссионера, председателя Омского епархиального миссионерского совета, старшины Омского епархиального религиозно-просветительского братства, члена Омской духовной консистории по делам раскола и сект, председателя педагогического совета Омского жен. ЕУ, члена епархиального училищного совета и экзаменационной комиссии; был возведен в сан протоиерея.

В 1922 г. примкнул к обновленчеству. 11 марта 1923 г. состоялась «хиротония» прот. Михаила Орлова в обновленческого епископа Читинского и Забайкальского. По прибытии 25 марта в Читу власти передали ему кафедральный Александро-Невский собор (ГАЧО. Ф. Р-422. Оп. 1. Д. 45. Л. 58). Вскоре Михаил Орлов был возведен обновленцами в архиепископа. Освобожденный из-под ареста викарий Забайкальской епархии Селенгинский еп. Софроний (Старков) 30 апр., видимо под давлением властей, сделал заявление о возможности «канонического общения» с обновленческим еп. Михаилом Орловым и признал ВЦУ. Еп. Софроний получил от обновленцев титул викарного епископа Нерчинского, но продолжал считать себя епископом Селенгинским и не подчинялся распоряжениям обновленческой «Дальневосточной митрополии» (Саввин. 2009. С. 186). В нач. лета 1923 г. еп. Софроний и все члены Забайкальского епархиального совета были арестованы. 9 нояб. того же года Михаил Орлов был назначен председателем Дальневосточного церковного управления. Под его руководством обновленцы к лету 1924 г. захватили все православные храмы Читы. Однако после назначения Патриархом свт. Тихонов находившегося в Чите Охотского еп. Даниила (Шерстенникова) управляющим Читинской и Забайкальской епархией началось возвращение приходов в Патриаршую Церковь.

В 1926 г. Михаил Орлов был назначен на обновленческую кафедру в Архангельск, в 1927 г. переведен в Челябинск. С 1930 г. обновленческий архиепископ Бакинский и председатель Закавказского митрополичьего церковного управления (ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 7. Д. 61. Л. 2). 2 (по др. данным, 9) июня 1931 г. был возведен обновленцами в «сан митрополита». Согласно нек-рым источникам, входил в состав «комиссии по изысканию средств борьбы против староцерковничества», учрежденной Ленинградским обновленческим митр. Николаем Платоновым и возглавляемой А. И. Введенским 29 дек. 1934 г. переведен в Алма-Ату, назначен обновленческим митрополитом Казахстанским и председателем Казахстанского митрополичьего церковного управления. 24 нояб. 1936 г., согласно прошению, уволен за штат, вероятно по причине несогласия по нек-рым вопросам с обновленческим руководством (Там же. Л. 5). Жил в Тамбове на иждивении сына.

14 (по др. данным, 10) марта 1944 г. принес покаяние Патриарху Московскому и всея Руси Сергию (Старгородскому) и был принят в сане протоиерея как клирик Тамбовской епархии. Был определен к архиерейскому служению, отказался от первого назначения на Пензенскую кафедру. 18 марта того же года Дмитровским еп. Иларием (Ильиным) пострижен в монашество с именем Иона и в тот же день наречен во епископа Воронежского и Острогожского в Москве в зале заседаний Московской Патриархии. 19 марта состоялась епископская хиротония И. Хиротонию в Богоявления соборе в Елхове возглавил Патриарх Сергий в сослужении Крутицкого и Коломенского митр. Николая (Ярушвича),Курского и Белгородского еп. Питирима (Свиридова впосл. митрополит), Дмитровского еп. Илария.

9 апр. 1944 г. И. прибыл в Воронеж; время его служения на кафедре пришлось на последний год Великой Отечественной войны. Организовал в епархии сбор средств на нужды обороны, помощь раненым, а также «на залечивание ран, нанесенных войной». По праздникам в храмах проводился тарелочный сбор, во мн. приходах делались отчисления в пользу гос-ва из общих церковных сборов. Всего под рук. И. в Воронежской епархии было собрано более 400 тыс. р. И. начал возрождение канонической церковной жизни в Воронежской епархии. Было организовано 6 благочиннических округов, открыт 21 храм, в 60 храмах произведен ремонт. При И. была предпринята 1-я попытка возвращения мощей свт. Митрофана Воронежского. В февр. 1945 г. возведен в сан архиепископа. Отпевание И. 30 мая 1945 г. возглавил Курский и Белгородский архиеп. Питирим (Свиридов). И. был погребен за алтарем Никольского собора, в тот момент кафедрального.

МАРКИРОВОЧНЫЕ КЛЕЙМА: КАБАНОВЪ МОСКВА МЯСНИЦКАЯ

https://necropol-vrn.ru/ocherki/markirovochnye-klejma/19-markirovochnye-klejma-kabanov-moskva-myasnitskaya.html

И неизвестно (мне) захоронение священнослужителя